Проблемы определенности соглашений о международной подсудности:

Соглашение о международной подсудности (оговорка о международной подсудности в договоре) - договор, в котором стороны определяют, в национальных судах какого государства подлежит рассмотрению спор, уже возникший или который может возникнуть в будущем в связи с существующими правоотношениями между этими сторонами (пророгационный эффект). Также посредством соглашения о международной подсудности стороны могут исключить компетенцию судов других государств (дерогационный эффект).

Как правило, при рассмотрении вопроса о действительности соглашения о международной подсудности российскими судами оценивается соответствие такого соглашения требованию определенности. Согласно требованию определенности формулировка соглашения о международной подсудности должна позволить российскому суду принять обоснованное решение о наличии компетенции этого суда для рассмотрения определенного спора между сторонами на основании такого соглашения.

По своей сути требование определенности соглашения о международной подсудности является требованием к его содержанию. При этом требование определенности предъявляется и к обозначению спора между сторонами, и к обозначению суда, компетентного рассматривать спор на основании соглашения о международной подсудности.

Цель настоящей статьи - раскрыть содержание требования определенности соглашений о международной подсудности, выявить практические проблемы, связанные с применением данного требования при разрешении российскими судами вопроса о действительности соглашения о международной подсудности, а также сформулировать предложения, направленные на преодоление выявленных практических проблем.

Для достижения поставленных целей автор исследует и проводит сравнительный анализ законодательства, судебной практики и доктрины России и Франции.

Практические проблемы, связанные с применением требования определенности при разрешении российскими судами вопроса о действительности соглашения о международной подсудности, исследуются в настоящей статье в контексте пророгации в пользу российских судов. Дерогационные соглашения, исключающие подсудность споров российским судам, необходимо рассматривать отдельно, хотя многие выводы, изложенные в настоящей статье, в равной мере применимы и к дерогационным соглашениям, исключающим подсудность споров российским судам.

Актуальность исследования, в результате которого достигнуты выводы, изложенные в настоящей статье, обусловлена отсутствием в современном правоведении достаточного количества исследований по данной теме. Вопрос оценки действительности соглашений о международной подсудности на основании требования определенности не разработан в российской правовой литературе. В то же время российская судебная практика в этой сфере является противоречивой и отсутствует правовая определенность.

Российское законодательство не содержит требования определенности соглашений о международной подсудности. Однако российские суды применяют данное требование при оценке действительности соглашений о международной подсудности. На практике это приводит к тому, что сходные по формулировкам соглашения о международной подсудности в одних случаях признаются российскими судами действительными, а в других случаях - нет.

Таким образом, стороны при заключении соглашений о международной подсудности должны обращать особое внимание на формулировки и содержание таких соглашений. В противном случае существует большой риск того, что российский суд откажется признать соглашение о международной подсудности действительным и установить наличие (или отсутствие, в зависимости от цели соглашения) у него компетенции рассматривать спор между сторонами.

Один из элементов требования определенности соглашений о международной подсудности - определенность спора.

В работе Е.В. Вершининой и Н.Г. Елисеева уделяется особое внимание вопросам международной подсудности, в частности указывается, что при заключении соглашения о международной подсудности стороны должны определить, какие именно споры они относят к ведению конкретного суда: "Суть требования определенности состоит в том, что стороны могут договориться об изменении подсудности конкретного спора или споров из определенных правоотношений; запрещаются соглашения, в силу которых стороны относят к компетенции определенного суда все возможные в отношениях между ними споры" [1].

В российской юридической литературе отмечают, что для удовлетворения требования определенности соглашений о международной подсудности считается достаточным, если такое соглашение содержит точные объективные факторы, позволяющие суду решить вопрос о своей компетенции, при этом суд может учитывать также и особые обстоятельства дела [2].

Конституционный Суд РФ высказался относительно общеправового критерия определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, вытекающего из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями [3].

Требование определенности, применяемое российскими судами к соглашениям о международной подсудности, также является требованием ясности и недвусмысленности формулировок и содержания таких соглашений, позволяющим российскому суду понять содержание соглашения и толковать его в соответствии с действительной общей волей сторон с учетом цели договора.

Также высказывается мнение, согласно которому подсудность гражданского дела, устанавливаемая соглашением сторон, является определенной, если в соглашении о подсудности содержится хотя бы один из следующих пунктов: наименование избранного сторонами суда, "основание подсудности" (критерий для распознания территориальной подсудности, указывающий на определенный суд) или конкретная территория [4].

Как было отмечено выше, российское законодательство не содержит требования определенности применительно к соглашениям о международной подсудности. Однако из анализа соответствующих норм АПК РФ и ГПК РФ следует, что:

• согласно АПК РФ стороны могут заключить соглашение о международной подсудности еще до возникновения спора и использовать общие формулировки при определении характера споров, в отношении которых устанавливается и (или) исключается компетенция определенного суда: "В случае, если стороны, хотя бы одна из которых является иностранным лицом, заключили соглашение, в котором определили, что арбитражный суд в Российской Федерации обладает компетенцией по рассмотрению возникшего или могущего возникнуть спора, связанного с осуществлением ими предпринимательской и иной экономической деятельности, арбитражный суд в Российской Федерации будет обладать исключительной компетенцией по рассмотрению данного спора, при условии что такое соглашение не изменяет исключительную компетенцию иностранного суда" (ст. 249);
• один из вариантов толкования нормы ГПК РФ, устанавливающей допустимость соглашений о международной подсудности, состоит в том, что стороны вправе заключить соглашение о международной подсудности только после возникновения гражданско-правового спора, т.е. только в отношении конкретного спора: "По делу с участием иностранного лица стороны вправе договориться об изменении подсудности дела (пророгационное соглашение) до принятия его судом к своему производству" (ст. 404). Однако из анализа российской судебной практики можно сделать вывод, что такой вариант толкования ст. 404 ГПК РФ является неверным, и пророгационные соглашения о международной подсудности, устанавливающие подсудность споров российским судам общей юрисдикции, могут быть заключены и до возникновения спора.

Из анализа российской судебной практики можно сделать следующие выводы:

• как арбитражные суды, так и суды общей юрисдикции допускают заключение соглашений о международной подсудности до момента возникновения спора;
• для того чтобы соглашение о международной подсудности было признано действительным, оно должно содержать указание на конкретный суд, компетентный рассматривать спор между сторонами: "Соглашением о договорной подсудности должен четко устанавливаться суд, к компетенции которого стороны отнесли свои возможные споры" [5].

В подтверждение выводов, изложенных выше, рассмотрим ряд оговорок о международной подсудности, сделанных в различных договорах, и оценку их действительности на основании требования определенности, данную российскими арбитражными судами и судами общей юрисдикции.

1. Формулировки, содержащие указание на место жительства одной из сторон соглашения в качестве места рассмотрения спора.

В российских судах общей юрисдикции нет единого подхода в отношении того, является ли указание на место жительства одной из сторон соглашения в качестве места рассмотрения спора достаточным для признания соглашения об изменении международной подсудности соответствующим требованию определенности.

Так, рассматривая спор, в котором соглашение о международной подсудности было сформулировано сторонами следующим образом: "все споры, возникшие в связи с исполнением договора, подлежат рассмотрению российским судом по месту жительства Абонента в соответствии с нормами процессуального законодательства Российской Федерации", Московский городской суд указал, что из приведенного выше соглашения о международной подсудности не следует, что стороны достигли соглашения о подсудности спора, так как указание в договоре на место жительства абонента не может рассматриваться как соглашение сторон о суде, в котором подлежит рассмотрению спор: "Указанная формулировка договора свидетельствует об отсутствии определенности в вопросе подсудности дела, поскольку неясно, что подразумевается под местом жительства абонента, а указание на определенный суд в договоре отсутствует" [6]. Соглашение о международной подсудности, по мнению Московского городского суда, должно содержать "точное обозначение того конкретного суда, которому заинтересованные лица, в том числе иностранные, согласованно доверяют разрешение возникшего спора" [7].

В другом деле формулировка соглашения о международной подсудности, устанавливающая, что все споры и разногласия по договору займа разрешаются в суде общей юрисдикции по месту нахождения банка в соответствии с законодательством Российской Федерации, была также признана судом недействительной. Суд решил, что соглашение об изменении территориальной подсудности спора между сторонами надлежащим образом достигнуто не было, поскольку указание на рассмотрение споров в суде общей юрисдикции по месту нахождения банка не может считаться изменением территориальной подсудности спора. Использованная сторонами формулировка, с точки зрения суда общей юрисдикции, не является определенной и допускает возможность иного толкования, что свидетельствует о недостижении по данному вопросу между сторонами соответствующего соглашения [8].

Представляется, что в приведенных выше решениях требование определенности понимается слишком жестко, т.е. позиция суда заключается в том, что только соглашение о международной подсудности, содержащее точное наименование суда, наделенного сторонами компетенцией рассматривать спор, может быть признано действительным.

В российской судебной практике встречается и более гибкий подход при применении требования определенности.

Так, Московским городским судом был рассмотрен спор, в котором договор займа содержал соглашение о международной подсудности в виде оговорки, согласно которой в случае, если стороны не смогут урегулировать возникшие разногласия путем переговоров, спор передается на разрешение судебных органов по месту жительства заимодавца.

В Определении Московский городской суд указал, что согласно ст. 32 и п. 1 ст. 404 ГПК РФ стороны вправе по соглашению между ними изменить подсудность дела: "Указанные нормы не содержат правило, согласно которому в соглашении стороны обязаны указать конкретный суд, в котором подлежит рассмотрению дело, а предусматривают лишь возможность изменения территориальной подсудности по соглашению сторон, в том числе и с участием иностранных лиц" [9].

Суд пришел к выводу, что поскольку место жительства заимодавца известно, то вполне возможно определить и конкретный суд, компетентный рассматривать спор на основании соглашения о международной подсудности. При этом ссылка на отсутствие в соглашении о международной подсудности конкретного указания на определенный компетентный суд не может быть признана обоснованной.

2. Формулировки, содержащие указание на суды определенного государства в качестве компетентных рассматривать спор между сторонами.

В клиентском соглашении на оказание услуг стороны договорились, что данное соглашение подчиняется законодательству Новой Зеландии и что клиент безоговорочно соглашается на то, что суды Новой Зеландии имеют право исключительной юрисдикции, которая определяет любые процессуальные действия в отношении данного соглашения.

Московский городской суд указал, что такая формулировка соглашения о международной подсудности "не создает определенности в вопросе выбранного места рассмотрения и разрешения спора, поскольку в ней отсутствует точное обозначение того конкретного суда, которому заинтересованные лица согласованно доверяют разрешение возникшего конфликта" [10].

Сходную позицию занимают российские арбитражные суды. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал, что нет доказательств заключения соглашения о международной подсудности в случае, когда стороны в договоре предусмотрели, что споры, возникшие из договора или в связи с ним, подлежат рассмотрению в арбитражном суде в соответствии с законодательством Российской Федерации и при разрешении споров применяется материальное и процессуальное право Российской Федерации [11].

Представляется, что в приведенных выше случаях российские суды заняли жесткую позицию при применении требования определенности при оценке действительности соглашений о международной подсудности. В отсутствие указания на конкретный компетентный суд соглашение о международной подсудности было признано недействительным, указание на юрисдикцию определенного государства, суды которого компетентны рассматривать спор, было признано недостаточным для соответствия требованию определенности.

С учетом количества дел, рассматриваемых российскими арбитражными судами и судами общей юрисдикции, жесткая позиция российских судов при применении требования определенности к соглашениям о международной подсудности вполне может быть обоснована стремлением достичь процессуальной экономии и эффективного правосудия.

Однако ситуация, в которой все соглашения о международной подсудности, в которых суд, компетентный рассматривать спор между сторонами, указан как-то не так, как он должен быть указан с точки зрения российского судьи, при этом позволяют определить волю сторон на подчинение спора между ними компетенции определенного российского суда, не должна приводить к тому, что такое соглашение будет признано недействительным. Обратное приведет к нарушению прав сторон на защиту и будет препятствовать реализации их процессуальных прав.

В связи с этим проявление большей гибкости при применении требования определенности в ряде судебных решений нельзя не отметить в качестве позитивного направления в российской судебной практике.

Так, в случае, когда в договорах поставки стороны указали, что любые разногласия или споры, возникающие на основе или в связи с данными договорами, их выполнением или нарушением, подлежат рассмотрению арбитражем в г. Екатеринбург, Россия, согласно правилам Арбитражного суда Свердловской области, ФАС Уральского округа признал такое соглашение определенным и действительным.

В частности, суд осуществил толкование положений договоров поставки в соответствии со ст. 431 ГК РФ, указав, что при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. В случае неясности буквальное значение условия договора устанавливается на основании сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если на основании сопоставления с условиями и смыслом договора также невозможно установить значение условия договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.

Исходя из буквального толкования значения слов "арбитраж в г. Екатеринбург, Россия", суд пришел к выводу, что стороны установили договорную подсудность споров, вытекающих из контрактов: "Неправильное указание наименования арбитражного суда, наделяемого компетенцией по рассмотрению спора, в данном случае не ставит под сомнение наличие договоренности сторон о выборе суда, полномочного рассматривать возникшие споры" [12]. Суд не нашел оснований для признания того, что сторонам было неясно, в каком суде подлежит рассмотрению спор.

3. Формулировки, содержащие указание на несколько компетентных судов в различных государствах.

В качестве примера рассмотрим случай, когда стороны в договоре поручительства (гарантии) указали, что:

• суды Англии обладают исключительной юрисдикцией в отношении урегулирования споров, возникающих в связи с гарантией;
• суды Англии являются наиболее целесообразными судами при урегулировании споров;
• ничто в данном соглашении не ограничивает право заимодавца начать судебное дело в отношении поручителя в любом другом суде надлежащей юрисдикции;
• начало судебного дела в любой другой юрисдикции не исключает его начала в любой другой юрисдикции, как одновременно, так и нет, в случаях, разрешенных действующим законодательством указанной юрисдикции.

Как видим, стороны использовали сложные формулировки при составлении соглашения о международной подсудности, одновременно пытаясь наделить исключительным характером их выбор судов Англии в качестве компетентных рассматривать спор, но и оставляя возможность для одной из сторон обратиться в суды иных юрисдикций, более удобных для нее.

Московский областной суд подтвердил наличие права сторон в силу ст. 404 ГПК РФ по делу с участием иностранного лица договориться об изменении подсудности дела (пророгационное соглашение) до принятия его судом к своему производству. Однако Московский областной суд не признал приведенное выше соглашение о международной подсудности действительным, поскольку его нельзя расценивать как пророгационное соглашение. Обосновывая свою позицию, Московский областной суд привел следующие доводы:

• указанное соглашение не изменяет общего правила подсудности и не говорит о том, что спор подлежит рассмотрению исключительно в судах Англии;
• указанное соглашение называет суды Англии лишь в качестве наиболее целесообразных при урегулировании спора;
• соглашение не указывает, какой именно суд Англии должен рассматривать возникший между ними спор;
• соглашение наделяет заимодавца правом начать судебное дело в отношении поручителя в суде любой другой юрисдикции [13].

В качестве другого примера приведем следующую оговорку о международной подсудности, включенную в договор поставки:

• любой спор, возникающий в связи с договором поставки, должен быть разрешен в соответствии с Правилами примирения и арбитража Международной торговой палаты тремя арбитрами в Лондоне;
• не ограничивается право сторон обращаться в суды компетентной юрисдикции для принятия обеспечительных мер или вынесения судебного запрета в случае нарушения или угрозы нарушения положений определенных разделов договора поставки;
• не ограничивается право поставщика обратиться в суд компетентной юрисдикции с иском о взыскании сумм задолженности за поставленную продукцию.

Рассматривая указанную формулировку соглашения о подсудности, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал, что такое соглашение содержит в себе элементы не только арбитражной оговорки, но и соглашения о международной подсудности, поскольку определяет возможность передачи споров как в международный коммерческий арбитраж, так и в государственный суд. Поскольку принципы состязательности и равноправия сторон предполагают предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих прав и законных интересов, приведенная формулировка оговорки о международной подсудности не может быть признана действительной. В совокупности с положениями соглашения о разрешении споров, относящихся к арбитражной оговорке, приведенная выше оговорка о международной подсудности ставит одну сторону в преимущественное положение по сравнению с другой стороной, поскольку только одной стороне предоставляется право выбора средства разрешения спора (международного коммерческого арбитража или государственного правосудия). По мнению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, такое соглашение нарушает баланс интересов сторон: "...соглашение о разрешении споров не может наделять лишь одну сторону контракта правом на обращение в компетентный государственный суд и лишать вторую сторону данного права" [14].

Несмотря на то что в приведенном выше Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ вопрос соответствия соглашения о международной подсудности требованию определенности не является предметом непосредственного рассмотрения, однако позицию, высказанную в Постановлении, следует толковать в совокупности с примером, приведенным ниже.

Следующая формулировка соглашения о подсудности, содержащаяся в условиях выпуска и использования международных банковских карт, была также признана судом неопределенной, и соответственно было установлено, что соглашения о договорной подсудности между сторонами не достигнуто: "Если сторонам не удастся решить спор путем переговоров, то спор, разногласие или требование, возникающие из договора или касающиеся его, в том числе его недействительности либо любых связанных с фактом заключения договора обязательств, подлежат разрешению: в суде общей юрисдикции или мировым судьей по месту нахождения Банка или его филиала в зависимости от разграничения подсудности, установленного гражданско-процессуальным законодательством РФ, - в случае предъявления иска Банком".

Суд указал, что стороны не достигли согласия в отношении подсудности спора между ними, поскольку "в соглашении не указан ни конкретный суд, в котором подлежат рассмотрению споры, ни адрес, по которому должны рассматриваться споры" [15].

Таким образом, формулировки соглашений о международной подсудности, устанавливающие компетенцию нескольких судов, признаются не соответствующими требованию определенности. Кроме того, если соглашение о международной подсудности устанавливает право только одной из сторон обратиться по своему выбору либо в государственный суд, либо в международный коммерческий арбитраж или третейский суд, такая формулировка соглашения также признается недействительной, так как приводит к нарушению процессуальных прав другой стороны.

В связи с вышеизложенным представляется целесообразным рассмотреть зарубежный опыт регулирования соглашений о международной подсудности, в частности применение требования определенности к таким соглашениям.

Так, во французской доктрине и судебной практике уделяется значительное внимание вопросам, связанным с соглашениями о международной подсудности, поскольку данные соглашения широко используются и неразрывно связаны с регулированием юрисдикционных конфликтов (conflits de juridictions), которые, в свою очередь, составляют вместе с коллизионными конфликтами предмет регулирования французского международного частного права.

Прежде чем перейти к рассмотрению положений об определенности во внутреннем французском праве, следует сказать о регулировании Европейского союза. 10 января 2015 г. вступил в силу Регламент N 1215/2012 о юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам, заменивший Регламент N 44/2001 [16].

Регламент N 1215/2012 устанавливает допустимость соглашений о международной подсудности в пользу суда определенного государства - участника ЕС, заключенных сторонами вне зависимости от места их постоянного проживания или нахождения.

Согласно нормам Регламента N 1215/2012 соглашение о международной подсудности должно заключаться: (a) в письменной форме или быть подтверждено в письменной форме; (b) в форме, соответствующей установившейся между сторонами практике; или (c) в международной торговле или предпринимательской деятельности - в форме, соответствующей обычаям делового оборота, о которых было известно или должно было быть известно сторонам и которые в соответствующей области торговли или предпринимательской деятельности широко распространены и регулярно используются сторонами подобных договоров, осуществляющими предпринимательскую или торговую деятельность в соответствующей сфере.

Общими требованиями для соглашений об изменении подсудности по спорам, связанным со страхованием, с договорами с потребителями, и по индивидуальным трудовым спорам являются следующие: такое соглашение должно быть заключено после возникновения спора, и оно должно позволять более слабой стороне правоотношения (застрахованному лицу, потребителю, работнику) подавать иск в суды иные, помимо обозначенных в Регламенте N 1215/2012.

Следует отметить, что нормы Регламента N 1215/2012 не распространяются на соглашения сторон, которые исключают компетенцию суда страны - участницы ЕС и устанавливают компетенцию судебных органов государства, не входящего в ЕС. В таком случае вопрос действительности соглашения решается в соответствии с правом места суда (lex fori). В случае обращения в суд государства ЕС одной стороной, когда другая сторона заявляет свои возражения, ссылаясь на подобное соглашение, вопрос о подсудности спора должен решаться по праву суда государства ЕС, в том числе с учетом возможного коллизионного регулирования и предусмотренной в нем необходимости обращения к иностранному закону.

При решении вопроса о допустимости заключения соглашений об изменении международной подсудности по национальному французскому праву ключевое значение имеет толкование ст. 48 ГПК Франции 1976 г. Данная статья устанавливает, что "любое договорное условие, которое прямо или косвенно нарушает требования территориальной подсудности, считается недействительным, если только оно не было принято исключительно между лицами, заключившими сделку в качестве коммерсантов, и если оно не было совершенно ясно оговорено в обязательстве стороны, против которой выдвигается" [17].

Вопрос о возможности применения ст. 48 ГПК Франции к соглашениям об изменении международной подсудности был разрешен французскими судами 17 декабря 1985 г. в Постановлении Кассационного суда Франции по делу общества C.S.E.E. (Compagnie de Signaux et d'Entreprise Electrique) против общества Sorelec, в котором суд исключил возможность применения ст. 48 ГПК Франции к отношениям, связанным с международным гражданским процессом: "...соглашения об изменении международной подсудности по общему правилу являются действительными, когда речь идет о споре, имеющем международный характер, и когда такое соглашение не изменяет императивные нормы территориальной подсудности французским судам" [18].

В данном деле Кассационный суд Франции также сформулировал общий критерий определенности соглашений о международной подсудности: соглашение будет являться действительным, даже если в нем сторонами указано лишь государство, суды которого обладают компетенцией рассматривать спор без указания определенного суда, "если нормы национального права такого государства позволяют определить конкретный суд, обладающий компетенцией рассматривать дело" [19].

Во французской юридической литературе отмечают, что содержание соглашения об изменении международной подсудности должно быть понятно для сторон: оно должно быть написано четко и разборчиво (материальная ясность) и сформулировано таким образом, что каждая сторона осознает его смысл (интеллектуальная ясность) [20]. Таким образом, соглашение о международной подсудности должно быть четким и недвусмысленным, написанным на языке, понятном для сторон соглашения.

В Постановлении Апелляционного суда г. Бурж от 4 февраля 1963 г. было указано, что соглашение об изменении подсудности не может быть признано действительным, поскольку в тексте договора оно было напечатано "неочевидным образом и не было уверенности, что данное положение привлекло внимание договаривающейся стороны" [21].

Положения ст. 48 ГПК Франции 1976 г. хотя и не распространяются на соглашения об изменении международной подсудности в части, ограничивающей возможность их заключения, однако используются судами при оценке соответствия таких соглашений требованию определенности. Формулировка соглашения об изменении международной подсудности должна привлекать внимание стороны, заключающей соглашение. В качестве примера можно привести Постановление второй палаты по гражданским делам Кассационного суда Франции от 20 февраля 1980 г., в котором соглашение об изменении подсудности было признано недействительным из-за того, что оно было сформулировано длинными предложениями и написано мелким шрифтом. Суд указал на то, что быстрое прочтение такого соглашения могло ввести в заблуждение сторону относительно смысла соглашения [22]. Также палата по торговым делам Кассационного суда Франции признала недействительным соглашение о подсудности на том основании, что оно было напечатано серыми чернилами и потому было практически нечитаемым [23].

Во французской судебной практике сформулирован подход в отношении асимметричных соглашений о международной подсудности. Кассационный суд Франции вынес Постановление от 7 октября 2015 г. по делу между eBizcuss и Apple Sales international [24]. В данном деле общество eBizcuss заключило с обществом Apple Sales international договор перепродажи в отношении продукции, обозначенной товарным знаком Apple, в котором была установлена следующая оговорка о международной подсудности: "Настоящее соглашение и соответствующие отношения между сторонами регулируются и толкуются в соответствии с правом Республики Ирландия, и стороны подчиняются юрисдикции судов Республики Ирландия. Apple Sales international сохраняет за собой право начать судебное производство против Перепродавца в судах, обладающих юрисдикцией в месте, где расположен Перепродавец, или в любой юрисдикции, где Apple Sales international причиняется ущерб".

Ссылаясь на совершение действий, являющихся недобросовестной конкуренцией со стороны Apple Sales international, Apple Inc и Apple Retail France (Apple), общество eBizcuss обратилось во французский суд по торговым делам с иском к указанным обществам. В свою очередь, Apple Sales international сослалось на неподсудность требований eBizcuss французскому суду, поскольку, по мнению Apple Sales international, соглашением сторон была установлена исключительная подсудность требований eBizcuss национальным судам Республики Ирландия.

В Постановлении Кассационного суда Франции отмечается, что, поскольку данное соглашение о международной подсудности является асимметричным (предоставляет только одной стороне возможность выбора юрисдикции в зависимости от воли этой стороны), оно не соответствует назначению и конечной цели соглашений о международной подсудности, установленным ст. 23 Регламента Совета ЕС N 44/2001 (в настоящий момент заменен Регламентом N 1215/2012). Также в Постановлении указывается, что данное соглашение о международной подсудности не соответствует требованию определенности. На основании данных доводов Кассационный суд Франции отменил решение о неподсудности спора французским судам, вынесенное по делу Апелляционным судом Парижа.

При рассмотрении оговорки о международной подсудности, устанавливающей, что все возможные споры между клиентом и банком относятся к исключительной юрисдикции судов Люксембурга, но при этом банк сохраняет за собой право обратиться с иском по месту жительства клиента или в любой другой компетентный суд в отсутствие предшествующего соглашения о юрисдикции, Кассационный суд Франции отклонил доводы банка о неподсудности французским судам иска клиента и оставил в силе решение нижестоящей инстанции, согласно которому соглашение о международной подсудности было признано недействительным (дело между Banque Edmond de Rothschild Europe и госпожой X) [25]. В Постановлении отмечается, что ст. 17 Брюссельской конвенции 1968 г. по вопросам юрисдикции и принудительного исполнения судебных решений в отношении гражданских и коммерческих споров и ст. 17 Луганской конвенции 1988 г. о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам устанавливают, что если соглашение о договорной подсудности заключено только в пользу одной из сторон, то эта сторона сохраняет за собой право обратиться с иском в любой другой суд, имеющий юрисдикцию согласно данным Конвенциям. Таким образом, указанные положения Брюссельской и Луганской конвенций прямо допускают односторонние соглашения о международной подсудности. Однако французский суд указал, что недопустимо в одностороннем соглашении о международной подсудности закрепить возможность одной стороны соглашения устанавливать подсудность спора любому суду по своему выбору. Статья 23 Регламента Совета ЕС N 44/2001 не содержит положения, схожего с положениями ст. 17 Брюссельской и ст. 17 Луганской конвенций. В связи с этим Кассационный суд Франции указал, что асимметричное соглашение, создающее только для одной стороны обязательство обращаться с исками в суды определенной юрисдикции, не соответствует назначению и конечной цели соглашений о международной подсудности, установленным ст. 23 Регламента Совета ЕС N 44/2001 (в настоящий момент заменен Регламентом N 1215/2012), согласно которой определенность правил, позволяющих определить подсудность спора, является прямым следствием принципа обеспечения интересов сторон.

Анализ российской судебной практики позволяет сделать вывод о том, что в России отсутствует единообразное применение и толкование российскими судами требования определенности при разрешении вопроса о действительности соглашений о международной подсудности.

Зачастую российские суды признают пророгационное соглашение о международной подсудности недействительным на том основании, что стороны в таком соглашении не указали точное обозначение конкретного суда, который они наделяют компетенцией рассматривать спор.

Однако в российской судебной практике высказывается и иная точка зрения: "Отсутствие соглашения о конкретном... суде, которому подсуден настоящий спор, не влечет признания такого соглашения недействительным и не может рассматриваться как препятствие и (или) ограничение на обращение заинтересованного лица в суд. Иной подход означал бы отказ в доступе к правосудию, что недопустимо" [26].

Такая точка зрения разделяется и французскими судами, как уже было рассмотрено выше. Принимая во внимание цели и принципы гражданского процессуального права, в частности принципы законности, диспозитивности и процессуального равноправия сторон, а также направленность гражданского процесса на защиту интересов сторон, российским судам следует проявлять больше гибкости при оценке действительности соглашений о международной подсудности. Жесткий подход при применении требования определенности к соглашениям о международной подсудности, приводящий к отказу российского суда принять во внимание волю сторон и

[1] Вершинина Е.В., Елисеев Н.Г. Международное гражданское процессуальное право. М.: Проспект, 2010. С. 141.

[2] Там же. С. 142.

[3] Постановление Конституционного Суда РФ от 25 февраля 2004 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности пункта 10 статьи 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и части первой статьи 259 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Верховного Суда Российской Федерации".

[4] Цой В.И. Правовая природа соглашения о подсудности // Арбитражный и гражданский процесс. 2011. N 3.

[5] Апелляционное определение Московского городского суда от 28 января 2013 г. по делу N 11-2681.

[6] Апелляционное определение Московского городского суда от 28 января 2013 г. по делу N 11-2681.

[7] Определение Московского городского суда от 24 января 2011 г. по делу N 33-1094.

[8] Апелляционные определения Московского городского суда от 20 мая 2013 г. по делу N 11-13166, от 18 апреля 2013 г. по делу N 11-16574, от 28 ноября 2013 г. по делу N 11-38994.

[9] Апелляционное определение Московского городского суда от 22 мая 2012 г. по делу N 11-7247.

[10] Определение Московского городского суда от 26 июня 2012 г. по делу N 11-11619.

[11] Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 ноября 2010 г. N 6633/10 по делу N А48-4248/2009.

[12] Постановление ФАС Уральского округа от 1 марта 2011 г. N Ф09-9907/10-С3.

[13] Определение Московского областного суда от 14 февраля 2012 г. по делу N 33-3741.

[14] Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19 июня 2012 г. N 1831/12 по делу N А40-49223/11-112-401.

[15] Апелляционное определение Московского городского суда от 18 апреля 2013 г. по делу N 11-16574.

[16] Regulation (EU) No. 1215/2012 of the European Parliament and of the Council of 12 December 2012 on jurisdiction and the recognition and enforcement of judgments in civil and commercial matters.

[17] Code de civile de la .

[18] de la Cour de cassation, Chambre civile 1, du 17 1985, 84-16.338, au bulletin.

[19] Ibidem.

[20] Guez P. de for en droit international : de Doctorat en Droit. 2000. P. 269.

[21] Ibidem.

[22] Guez P. Op. cit. P. 270.

[23] de la Cour de cassation, Chambre commercial, du 30 novembre 1981, 80-12353, au bulletin.

[24] de la Cour de cassation, Chambre civile 1, du 7 octobre 2015, 14-16898, au bulletin.

[25] de la Cour de cassation, Chambre civile 1, du 26 septembre 2012, 11-26022, au bulletin.

[26] Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31 марта 2016 г. N Ф04-25540/2015 по делу N А75-4871/2013.